Зеркало работало на полную мощность, извергая полчища самых бредовых созданий. Запыхавшийся Старков остановился и ударил мечом.
Брызнули осколки, грохот заполнил всю Вселенную, и мир вокруг померк. Старкова подхватил мощный ураган и втянул в зеркальную раму.
Он летел в никуда, кувыркаясь и размахивая мечом. Кругом сверкали молнии, в ушах звучал отвратительный визг. Одежда его дымилась. С немалым ужасом Старков понял, что его несет по зеркалам множества параллельных Вселенных. Со свистом пролетая от стекла к стеклу, Старков успевал разглядеть картины разных миров.
Он видел развалины города с блестящим памятником в центтре. Памятник размахивал руками и кричал.
Он видел бои на улицах восточного города и храмы, где люди поклонялись странному, худому и лысому божеству с рогом во лбу, огромными ушами и слоновьим хоботом.
Он летел над степью, где табун худых, растрепанных кентавров танцевал сиртаки.
Он пролетел над грядой высоких гор, где каменотесы высекали что-то огромными буквами. Буквы складывались в слова, и Старков успел прочитать странное четверостишие:

Раз сказал Хокусай Хокусаю
"Я тебя, Хокусай, покусаю!"
И ответил ему Хокусай:
"Покусай, Хокусай, покусай!"

Он видел унылого человека в драных джинсах, который стоял на вершине огромной горы и играл на контрабасе.
Перед ним промелькнуло видение концертного зала, где хор близнецов, очень похожих на него самого, пел "Среди долины ровныя".
Он пересекал океан, обгоняя танкер, за которым тянулся по воде широкий розовый шлейф.
Он облетел вокруг памятника Скирюку и Михалычу, где была надпись:

ДОРОГИМ ГЕНИЯМ ОТ БЛАГОДАРНЫХ ПОТОМКОВ

Он пронесся мимо окна квартиры, где люди в длиннополых плащах отплясывали краковяк под аккордеон.
Его пытались схватить огромные тощие ладони гигантского существа, голова которого скрывалась в облаках.
Он пересек роскошную залу, сбив по пути какую-то пожилую даму с двумя детьми на руках, и краем глаза заметил, как один ребенок с ревом катится вниз по мраморной лестнице.
Он видел две статуи - толстую и тонкую - которые сидели на палубе маленького пароходика, пили портвейн и пели грузинские песни.
Он летел над лесом. Было темно и тихо, и лишь кто-то невидимый пел в ночи:

О розовый портвейн!
Мне видятся Ганг и Рейн,
И две обезьяны
С жирафами пьяными
Мчатся купаться в бассейн!

После чего послышался треск и предсмертный вопль лисицы.
Он летел...
Летел...