Дымоход олказался очень грязгным и тесным, с многочисленными ответвлениями и поворотами, но Старков упорно полз вперед, волоча за собой аппаратуру. Из боковых ответвлений валил дым, вкусно пахло сдобными булочками и горячим шоколадом. Изредка доносились возбужденно-радостные голоса.
От всего этого у Старкова, голодного с утра, разыгрался аппетит, и он, презрев опасность, полез туда, где пахло повкуснее.
"Все равно ведь на крышу вылезу,- размышлял он.-Чего мне там зря куковать? А здесь, глядишь, и скушаю тортик-другой..."
За размышлениями Старков не заметил, как туннель пошел под уклон. Стенки дымохода были скользкими, и Старков, не удержавшись, покатился вниз. Скорость его росла. Тщетно пытаясь затормозить, он несся куда-то в полной темноте, обдирая локти и набивая шишки на поворотах. Аппаратура грохочущей лавиной катилась следом.
-Оппаньки! - перепугался он.-Говорила мне бабушка, не лезь куда попало!
Вскоре впереди забрезжил свет, и Старков, пробив головой вентиляционную решетку, грохнулся в самый центр огромного круглого стола в пиршественной зале, угодив прямехонько в чан со сметаной.
Еще оставалась надежда, что гости, увлеченные игрой придворных музыкантов, не заметят его, но в этот момент сверху дождем посыпались фотоаппараты, сокрушая бесценный дюсселдорфский фаянс.
Ошеломленные гости повскакали с мест. Воцарилась тишина. Все удивленно уставились на странное существо, сверху черное, как сажа, снизу белое, как сметана.
Распростившись с мечтами о тортиках, Старков поспешно сгреб в охапку аппаратуру и слез со стола.
-Дык это...- пробормотал он, делая реверанс.- Я, пожалуй, пойду. Все э-ээ... было очень вкусно... Мне, право, неловко, но кажется, я забыл выключить дома утюг...
Оставляя на полу липкие белые следы, Старков опрометью бросился бежать. Двери, на его счастье, оказались открытыми, и он, сбив с ног дворецкого, прогрохотал по парадной лестнице и выскочил во двор.
-Хватайте его! - послашалось сзади.-В погоню! Да скорее же - заливное убегает!
Светила полная луна, и Старков, обернувшись, увидел ужасную картину: гости, выскакивая на улицу, торопливо срывали с себя одежду и быстро превращались в волков, стая которых уже неслась за ним по пятам.
Над головой Старкова послышалось хлопанье крыльев, и с ним поравнялся давешний филин.
-Оппаньки, кого я вижу! - хохотнул он,-Бежишь? Ну, беги, беги. Они тебе крылышки-то подрежут!
Старков обернулся. Волки настигали.
-Не подходите, ублюдки! - взвизгнул он.-Я психический! Укушу! - после чего запустил в ближайшего волка кинокамерой фирмы "Kodak".
Удивленный оборотень осторожно обнюхал кинокамеру, затем взял ее в зубы и затрусил в лес.
Старков, воодушевленный результатом, припустил еще быстрее, на ходу сбрасывая один аппарат за другим. Стая волков постепенно редела; они ссорились и дрались за лучшие модели.
Вскоре за Старковым бежало всего два волка, но и бросать было уже нечего. От одного удалось отделаться, швырнув ему фляжку с портвейном, а вот второй оказался более упрямым. Он не польстился ни на Старковский фрак, ни на манишку. Брюки и кеды он тоже проигнорировал, равно как майку и трусы, и еще долгое время гонял его по лесным дорогам. К утру Старков выбежал из леса на какие-то рельсы.
"Вот вам, ублюдки, и потомственный граф!!!"- думал он, прыгая по шпалам вслед за уходящим товарняком. Догнав последний вагон, он уцепился за скобу и вскарабкался на крышу, где его, оказывается, уже поджидал филин.
-Епперный театр! - изумился тот.-Живой! Не ожидал я от такого ублбюдка... Трудновато было бежать, а? Силой их не возьмешь, но я тебе помогу, пожалуй...
Поезд набирал скорость. Матерый лысый волк прекратил погоню и, усевшись на рельсах, тоскливо и протяжно завыл. Старков показал ему язык и, повалившись на гору угля, мгновенно заснул.