Попав в полосу затяжного бодуна, Старков как-то раз пропил свой концертный аккордеон, гитару и клавишный синтезатор, а когда сознание прояснилось, неожиданно понял, что лишился средств к существованию.
"Вот епперный портвейн! - злобно подумал Старков,-Дык как же я петь-то теперь буду?"
после долгих размышлений он решил заняться бизнесом, остановив свой выбор на производстве самого дорогого ему продукта - розового портвейна.
-Клин клином вышибают,- философски заметил Старков,-Он меня разорил, дык пусть и спасает. А дело-то выгодное - портвешок, он всем нужен.
Проштудировав объемистый труд по виноделию на молдавском языке и задерживаясь, преимущественно, на иллюстрациях, Старков раздобыл дюжину ржавых железных бочек из-под антифриза, центнер третьесортного винограда "Звезда Востока" и большой гидравлический пресс, списанный за ненадобностью с кожевенного завода, после чего с головой ушел в работу.
Первая партия портвейна была готова через две недели. За это время Старков окончательно выбился из сил, опух от бесконечных дегустаций и почти перестал соображать. К тому же, последние сбережения пошли на уплату штрафа - однажды ночью выбило пробки из трех бочек, и портвейновый полуфабрикат затопил нижние этажи. Впоследствии эта ужасная жидкость просочилась в подвал, где еще долгое время булькала, испускала зловоние и светилась по ночам.
Отравив готовым напитком десяток морских свинок, канарейку и своего персидского кота Полуэкта, Старков решил, что сварил что-то не то и вылил содержимое бочек в канализацию.
Придя к выводу, что учебник написали "какие-то ублюдки", Старков сдал его в макулатуру и всю следующую неделю был занят проектированием портативного портвейногонного аппарата повышенной производительности. Взяв за основу холодильник, стиральную машину и промышленный дистиллятор, он дополнил это громадным змеевиком и получил искомый механизм. Агрегат пришлось долго настраивать - на первых порах он выдавал тягучий зеленый сироп с одуряющим запахом сивушных масел и, к тому же, потреблял слишком много сахара. Но постепенно дело наладилось - сначала удалось получить радующий глаз нежно-розовый цвет, затем - вкус и, наконец - необходимый процент алкоголя.
Производительность аппарата была чудовищной - пятьдесят литров портвейна в час. предвкушая барыши, Старков установил его на шасси от детской коляски и отправился торговать вразнос.
Первыми нововведение оценили БОМЖи всех разновидностей, затем - студенты и учащиеся ПТУ, и лишь потом - все остальные. Несмотря на странный вкус, портвейн расходился неплохо - Старков был мобилен, работал без перерыва и брал недорого. Многие клиенты намекали, что к портвешку неплохо бы и закусочки и тот, подкопив денег, пошел навстречу пожеланиям публики и приобрел аппарат для попкорна. На коляску все это уже не помещалось, и Старков был вынужден купить "Тойоту"-пикап приторно-розового цвета.
Постепенно о финансовых успехах Старкова прознали местные рэкетиры, и на следующий день он был избит и обобран до нитки какими-то гопниками в собственном подъезде.
Боязнь нового ограбленитя подтолкнула Старкова к изобретению автомата по продаже портвейна, помещенного в бронированный шкаф с окошком и монетоприемником. Кривая прибылей круто взмыла вверх, и следующее поколение автоматов, вместе со стаканчиком портвейна одаривало покупателей пакетиком воздушной кукурузы.
Освободившийся от производства и продажи (деньги из автоматов теперь изымали специально нанятые, вооруженные до зубов люди), Старков вспомнил, что реклама - двитгатель торговли и выделил на нее парочку миллионов. Город украсился плакатами, на которых Старков в папахе и черкеске с газырями тупо улыбался и держал в руке огромный рог. на фоне Кавказских гор пылала надпись: "ПЕЙТЕ РОЗОВЫЙ ПОРТВЕЙН - ИСТОЧНИК БОДРОСТИ".
По телевидению каждые полчаса крутили видеоролик, где Старков в тельняшке, кожаных бриджах и с повязкой на глазу восседал на бочке в окружении пиратов, играл на аккордеоне и пел хриплым голосом песню, а звучала она примерно так:"Йо-хо-хо, йо-хо-хо, пейте розовый портвейн".
Спрос на портвейн неуклонно рос и Сьтарков стал подумывать о расширении производства, тем более, что он уже выпускал экспортный вариант - марочный портвейн "Starcoff", который имел большой успех за рубежом и утвердил престиж фирмы на мировом рынке.
Разрастаясь, старковское предприятие поглощало одного за другим многочисленных конкурентов, скупая их фабрики и производя все новые сорта портвейна. Постепенно в круг его интересов попали ликеро-водочные комбинаты, пивоваренные заводы и фабрики шампанских вин. Без зазрения совести Старков переименовывал все эти напитки в "портвейн", наводнив рынок следующими сортами:
Портвейны "Ягодка", "Утренняя заря" и "Золотая осень", ранее бывшие плодово-ягодными винами.
Полусладкий, сухой и полусухой "Игристый портвейн".
Портвейны "Урожай", "Колосок" и "Бархатный". Все три напитка - бывшее пиво.
Вместо водки полки магазинов заполонил бело-розовый портвейн "Алмаз" двойной очистки, чем, обычно, и объясняли его прозрачность. Вдобавок ко всему, появились и собственные изобретения Старкова, расчитанные на истиных знатоков - крепленые суперпортвейны "Малый бодун" и "Большой бодун" - от шестидесяти градусов и выше.
Старков стал уважаемой личностью. Его называли "образцовым Российским предпринимателем" и "самым богатым человеком страны". Часто ему приходилось участвовать в различных модных телешоу и прямых эфирах. Все желали узнать его мнение буквально обо всем. Ситарков панически боялся камеры, очень стеснялся и зачастую не знал, что и сказать.
-Что Вы думаете о новом парламенте? - спрашивали его.
-Ублюдки! - ворчал тот, угрюмо глядя в объектив.
-А что Вы скажете о его последних решениях?
-Идиоты! - бубнил он.
-Как Вам удалось разорить Ваших конкурентов?
-Ублюдки! - гордо надувшись, восклицал он.
-Как Вы относитесь к новой серии ядерных испытаний в Тихом океане?
-Идиоты! - потрясая кулаками, выкрикивал Старков.
В скором времени Старков прослыл остроумным собеседником, имеющим свое мнение по всем вопросам и не бросающим слов на ветер.
Правда, не обошлось и без конфуза. Однажды, когда его попросили назвать любитмую сполртивную игру, Старков, не подумав, ляпнул:"Чехарда", что вызвало в студии восторженные отклики. Корреспонденты долго приставали к нему с просьбой рассказать о правилах новой экзотической игры, и Старков, запинаясь, путано описал нечто среднее, между американским футболом без мяча и шашками.
Уступив многочисленным просьбам, Старков организовал первый в стране Чехардист-клуб с призовым фондом в несколько миллионов, сочинил его устав и, набрав две команды - "УБЛЮДКИ" и "ИДИОТЫ", начал их тренировать.
Правила игры возникали по ходу дела. Старков постоянно изобретал что-то новое, и в итоге игра приняла такой вид:
На поле для регби, расчерченном на полторы тысячи клеток, две команды по сто человек каждая, одетые в доспехи для американского футбола и боксерские перчатки, по сигналу начинали прыгать с клетки на клетку друг через друга, постепенно сближаясь. Тактика была очень сложной и игра получилась захватывающе динамичной, с множеством финтов, обманных маневров, силовых приемов и головокружительных прыжков.
Первая же прямая трансляция встречи "УБЛЮДКОВ" с "ИДИОТАМИ" произвела фурор, хотя Старков изрядно перетруусил. В волнении он носился вокруг поля, выкрикивая:"Ублюдки! Идиоты!" и команды не понимали, кого именно он поддерживает. В перерыве Старков вваливался в раздевалку выигравшей команды с авоськами, полными портвейна, премировал лучших игроков и, объяснив тактику дальнейшей битвы, удалялся. Команда после этого, обычно, проигрывала.
Страну захлестнула волна чехардомании. В каждом городе, где имелся стадион, образовывался свой чехардист-клуб, но две старковские команды оставались непревзойденными. В скором времени увлечение это выплеснулось за рубеж, вытеснив почти все командные виды спорта.
Когда зашла речь о международных матчах, Старков распустил и "УБЛЮДКОВ" и "ИДИОТОВ" и сформирровал из их обломков профессиональную команду, дополнив ее мастерами восточных единоборств, морскими пехотинцами, санитарами психлечебниц и вышибалами валютных баров. Команда получила название "ДУШЕГУБЫ" и выступала в красных майках с изображением оскаленной старковской физиономии на груди.
Сам же Старков выступил генеральным спонсором Первого Всемирного Чемпионата по Чехарде, на котором неудержимые "ДУШЕГУБЫ" вдребезги разнесли все команды, в том числе, Чикагских "МОНСТРОВ", Лос-Анжелесских "БИЗОНОВ", Ливерпульских "ДЬЯВОЛОВ" и "ИРОКЕЗОВ" из Ванкувера.
Выступления перемежались рекламой "самого розового в Мире портвейна "Starcoff" и бесплатной раздачей его зрителям. Взлет интереса публики к чехарде сопровождался увеличением объемов производства портвейна. старков скупил все сады, поля и виноградники страны и пополз грабить зарубежье. С Европейского рынка как-то в одночасье исчезли веками известные сорта вин и появились новые разновидности портвейна разного вкуса, цвета и крепости. Экспансия эта не ограничилась алкогольными напитками - появился газированный детский портвейн "Чебурашка" без градусов, минеральный лечебный портвейн, портвейн для принятия ванн, а также белый непрозрачный портвейн, который добывался из коров.
Постепенно в мире не осталось ни одного напитка, который бы не назывался "портвейн" и на котором не было бы клейма "Starcо-cola company". Началось производство сублимированного портвейна в таблетках, который, кроме основного своего предназначения можно было использовать в качестве сухого горючего, пятновыводителя и отравы для крыс. Кроме того, выпускался концентрированный гиперпортвейн - от 200 до 600 градусов, одной капли которого хватало на ведро воды. Старков скупил несколько фешенебельных отелей и провел в каждый номер три крана - с водой холодной, горячей и с портвейном.
Производство портвейна настолько разрослось, что появилась возможность подсоединить к портвейнопроводам не только каждый дом, но даже фонтаны, а сам Старков до того ополоумел, что ради рекламы на целую неделю превратил Ниагарский водопад в Ниагарский портвейнопад при помощи концентрированного портвейна.
Помимо многочисленных фабрик по производству портвейна, Старков теперь владел крупным звукозаписывающим концерном "Peerut records" и несколькими предприятиями, выпускавшими спортинвентарь. Через некоторое время в мире стали признавать лишь два занятия, достойных настоящего мужчины - портвейн и игра в чехарду.
Кстати, о чехарде. В традицию вошло напиваться розовым портвейном перед каждым матчем, после чего игра теряла всякие правила и превращалась в грандиозную свалку на середине поля, в которую вскоре втягивались зрители с трибун. Учитывая, что перед каждым креслом был установлен маленький краник для подачи портвейна, в этом не было ничего удивительного. Рамки стадиона становились драке тесны и она выплескивалась на улицы города, по которым огромная толпа мчалась, прыгая друг через друга, через машины и троллейбусы.
Однако, время шло, и запасы сырья для производства портвейна стали истощаться - никто уже не выращивал ни яблок, ни винограда. Старков стал использовать разное экзотическое сырье, а за тем и вовсе все, что подвернется под руку. Так на рынке появились "Арбузный портвейн" с полосатой этикеткой, "Банановый" и "Ананасовый" портвейн, портвейны из киви, гуайявы, папайи и авокадо, а также "Тыквенный", "Брюквенный" и "Хреновый" портвейн. Шедевром старковских разработок стал портвейн "Рябинушка" - самогон из кленовой патоки, подкрашенный вишневым сиропом. Но в конце-концов, не стало и этого.
Производство портвейна катастрофически падало. Деградировавшие люди, признающие только портвейн и чехарду, уже не могли управлять сложной техникой, и цивилизация начала разрушаться. Дикие орды чехардистов крушили города в поисках запасов портвейна - длительное его употребление вызывало устойчивое привыкание, а доступен он был сейчас далеко не каждому. Портвейн стал валютой, а народ стал роптать против диктатуры Старкова, в чьих руках сосредоточилось все его производство.
Положение становилось все более катастрофическим, и по Земле прокатилась серия разрушительных войн. Старков завел огромный бюрократический аппарат по выслеживанию и уничтожению подпольных портвейновых синдикатов. В его распоряжении находилась целая армия и обширный штат шпионов, с которыми он расплачивался марочными сортами портвейна. Эти люди были готовы на все.
В мире образовалась новая аристократия. Директора заводов, назначенные Старковым, вместе с большим штатом охранников поселялись на территории предприятий и постепенно становились мелкими феодалами со своим двором, гвардией и вассалами. С другой стороны, обделенные чехардисты уходили в леса, собирались там в огромные орды и разбойничали, грабя караваны и обозы.
Огнестрельное оружие к тому времени было уже основательно забыто, и война велась мечами и дубинками. Все города лежали в руинах. Землю покрыли леса и степи, кишевшие полубезумными чехардистами, которые воевали друг с другом и осаждали замки, возведенные вокруг портвейновых заводов.
Старков же уединился на своей вилле, на острове Пасхи, и жил затворником, никого к себе не пуская. Он купался в море, загорал, пил излюбленные сорта портвейна и слушал старые пластинки эпохи золотой чехарды. Его фонотека поражала воображение.
Особенно много было его собственных записей с группами "Глюконат Кальция", "Колокола Бельды", "Ублюдки Епперного Театра" и "Tchechno-dance", а также многочисленные сольники. Но особенно он любил слушать один сингл с мегахитом "Душечка Чехардушечка", записанным в дуэте с многообещающим левым крайним "ДУШЕГУБОВ" Семой Сосниным, который таинственно пропал впоследствии во время Олимпиады в Тайланде.
Время от времени Старков продолжал эксперименты, совершенствуя технологию производства портвейна. В качестве сырья он брал теперь то водоросли, то омаров, а то и акульи плавники, но прежнего качества добиться уже не удавалось. Так продолжалось до тех пор, пока Старков, копаясь в лаборатории, не вывел случайно бактерию, которая сбраживала в портвейн обыкновенную воду.
Открытие это привело его в восторг, и всю последующую неделю он превращал все запасы воды в розовый портвейн, вплоть до туалетного бачка и аквариума с золотыми рыбками.
Преображенные реки и ручейки несли портвейн в океан.
В это время мимо проплывала флотилия пиратов-чехардистов, возвращавшаяся после неудачного набега на портвейновые заводы Соединенного Алеутского Королевства. Завидев подозрительно розовую струю океанского течения, они зачерпнули его бочкой и продегустировали. Портвейн был сильно разбавлен, но это был портвейн.
С криками "Портвейн за бортом!" пираты попрыгали в воду и вплавь устремились к вожделенной земле. Часть из них утонула, так как не умела плавать, часть съели акулы, часть - упилась портвейном по пути и тоже пошла ко дну, но около пяти тысяч чехардистов через пару дней достигли сказочного острова, где реки текли портвейном.
Несколько дней обезумевшие чехардисты вели осаду Центральной Башни, где укрылся Старков. Приняв решение покинуть остров, тот подземным ходом пробрался на побережье, где в секретном гроте его поджидал личный танкер. Трюмы судна были заполнены последним поколением портвейнового штамма, который Старков собирался продать на Большой земле.
Решив отпраздновать удачный побег, Старков устроил грандиозную пьянку, в ходе которой отпилил и выбросил штурвал, помпой перекачал в океан содержимое нескольких танков, с криками: "Вот вам, ублюдки, портвейн!", а также разбил судовой компас, радарный комплекс и главный компьютер системы защиты. Сразу после этого были выпущены все ракеты, снаряды и торпеды, а танкер дал течь.
Проснувшись, Старков обнаружил, что накренившийся танкер медленно уходит под воду. Включив систему экстренного спасения, Старков изолировал все отсеки, и танкер остался на плаву, но двигаться самостоятельно уже не мог.
Влекомый течениями, старковский танкер несколько месяцев бороздил Тихий океан, оставляя за собой розовый шлейф - портвейновые бактерии в теплом клитмате усиленно размножались и лезли наружу сквозь все дыры.
Попадавшие в портвейновую струю животные или погибали, или быстро приспосабливались к жизни в алкогольной среде. В море стали встречаться очень странные существа. Так однажды ночью на танкер напал огромный розовый спрут, вооруженный восемью дубинками. С криком "Отдавай портвейн, ублюдок!", он попытался пробить в танкере дыру и угомонился лишь после того, как Старков запустил в него аккордеоном. Спрут после этого прицепился к неработающему винту и всю последующую неделю орал гнусным голосом песни собственного сочинения, аккомпанируя себе на аккордеоне и отбивая такт дубинкой по крыше старковской каюты. Питался он, таская продукты со старковского стола. Так продолжалось до тех пор, пока осьминога не съела стая летающих устриц, а аккордеон утонул.
По ночам за бортом слышались странные шепоты, вздохи и крики. Старков не раз слышал боевую песнь морского ежа-берсерка, который вышел на тропу войны, перебранку двух медуз, а также лирические стихи, которые ночи напролет читал влюбленный моллюск Морское Блюдечко.
"У, блюдечко! - мрачно подумал Старков.-Читает! Чем я хуже?!"
И Старков, упившись портвейном, прочел стае дельфинов длиннейшую проповедь о Сотворении Мира, в которой отвел себе главную роли Титана, укравшего у богов портвейн, за что и был обречен скитаться по океану. После этого слушавшие его дельфины назвали себя апостолами и понесли братьям свет новой веры.
Когда его паства выросла до нескольких миллионов, Старков объявил, что хочет уйти в Мир Иной, пообщеал вернуться в день Страшного Суда, после чего налдул резиновую лодку и, подталкиваемый безутешными дельфинами, был доставлен к Европейским берегам.
Бактерия, тем временем, распространилась по всему свету, превратив все водоемы в портвейноемы. Окружающий мир сильно изменился. По небу плыли розовые облака, проливающиеся розовым дождем, розовые реки несли свои воды в розовые моря, по которым плавали розовые айсберги. Все земные организмы уже настолько привыкли к алкоголю, что считали это нормой, а пьянели от чистой воды, которая теперь ценилась на вес золота.
Человечество ушло в глухое средневековье, а местами - и в каменный век. Старков скитался, пытаясь найти себе место в этом мире, примыкая то к бандам чехардистов, которые уже давно забыли, что такое чехарда, а именем Старкова пугали детей, то поступая на службу к феодалам в качестве придворного менестреля. Ни здесь, ни там его долго не терпели. Часто Старков вообще оставался без куска хлеба и без крыши над головой, утоляя жажду одним лишь родниковым портвейном. Однажды он провел ночь, отстреливаясь от мутантов в лабиринтах заброшенного ядерного реактора. Спасло его лишь то, что предводителем их оказался его давний друг Сема Соснин, узнать которого удалось только по футболке "ДУШЕГУБОВ" с фамилией на спине. Весь следующий день они вспоминали было за бутылкой воды и пели песни.
-Был я, Сема, на западе,- говорил подвыпивший Старков. Есть там море, только портвейн из него пить нельзя - очень уж соленый. Совсем бы люди там пропали, да есть там завод опреснительный, в замке на высокой горе. Большую власть хозяин его имеет! Я у него менестрелем работал, недолго, правда... Грубые там люди, неотесанные. А дальше какие-то ублюдки живут. На двух ногах они уже и не ходят, а только прыгают и поклоняются Великому Тушканчику. Ежели на юг идти, то будет большой залив Кара-Бодун-Гол, где тоже никто не живет. А сразу за ним, на краю пустыни стоит монастырь. Умерщвляют монахи плоть свою и едят только хлеб и портвейн... А дальше, говорят, край света, и если вниз посмотреть, то можно черепаху увидеть, на которой Земля держится...
-А мы,- отвечает Старков,-аппарат построили, чтобы портвейн в воду перегонять. Нашли на свалке большой ящик железный с надписью: "Розовый портвейн - источник бодрости" и вспять его запустили. Откуда, думаешь, водичка эта? Сами варили! Вот оно как...
-Дык что ж вы, ублюдки! - вскричал Старков.-Это ж такие бешеные деньги можно сделать!
И на следующий день, установив аппарат на шасси от детской коляски, Старков отправился к ближайшему замку.