Часть 7

— Видите ли, Рабинович, — задумчиво начал Мусий. — Лично мне вообще не важно — что вы будете делать в моей фирме. Прежде всего нужны люди, которым я мог бы доверять. Которые бы чувствовали меня, мое настроение и умели вовремя дать хороший совет. вы , как я вижу, человек умный и тонко чувствующий. Занятие вам всегда найдется, а сейчас я бы предпочел хотя бы ненадолго перестать говорить о делах и вкусить пищи не духовной, а вполне материальной, — с этими словами Мусий усадил Рабиновича за стол и предложил угощаться любыми блюдами из тех, что на нем стояли.
Рабинович растерянно смотрел на все это великолепие, будучи не в силах выбрать — в какую миску запустить руку, а то и всю голову.
Мусий, между тем, взял два огромных граненых стакана, набулькал в них до краев мутной жидкости, дал стакан Рабиновичу, поднял свой, провозгласил: "Шоб було!" и с этими словами опрокинул весь стакан в свой огромный рот. Рабинович прекрасно понимал, что в этом странном помещении каждый его шаг, каждое действие несет в себе какие-то символы, за которыми внимательно наблюдает этот странный человек. Поэтому он смекнул, что необходимо повторять за Мусием все его шаги, взял стакан и тоже опрокинул его. Жидкость легко провалилась вниз и вольготно развалилась в пустом желудке Рабиновича.
— Ты вареники попробуй, вареники! — сказал Мусий, подвинув Рабиновичу огромную миску с восхитительного вида белыми плодами.
Рабинович почувствовал себя совсем легко, поэтому небрежным жестом взял вареник и… уронил его себе на штаны. У Мусия Опанасовича окаменело лицо.
— Моисей, — сказал он. — вы должны понимать. У себя на родине мы очень трепетно относимся к дарам природы. Мы не позволяем себе небрежности в обращении с ними. Ибо старая народная мудрость гласит: как ты относишься к природе, так и она относится к тебе. Вареники — не совсем еда. Это — важный эзотерический символ, питающий не только материальное, но и духовное начало человека. Посмотрите на совершенную форму этого плода. Вкусите его изумительную, сочащуюся начинку. Разве вы не чувствуете просветления после единения Вашего организма с этим божественным созданием природы?
— Простите меня еще раз, Мусий Опанасович, — сказал Рабинович. — Поймите, что моя небрежность в обращении с этим чудесным символом объединения физического и духовного в человеке была вызвана единственно чувством восхищения. Кроме того, уронив плод на штаны, я как бы подчеркнул тот факт, что он — важная составляющая моей плоти, но, подняв затем его ко рту, я, таким образом, дал понять, что сейчас произойдет единение плода с моим духовным началом.
Мусий Опанасович посмотрел на Рабиновича с ласковой улыбкой, и Моисей почувствовал, что уже во второй раз ловко выкрутился из опасной ситуации. Они сидели за столом довольно долго, бутыль все пустела и пустела, а Рабинович первый раз за последнее время почувствовал, что его желудок и все остальные загашники наполнены на много дней вперед.
Как обычно и бывает, жидкость в бутылке кончилась совершенно внезапно. Ни Рабинович, ни Мусий Опанасович этого не ожидали. Мусий поднял на Рабиновича уже несколько осоловевшие глаза и сказал:
— Горилка, Моисей, кончилась. Надо же что-то делать?
— Может быть, охранника за ней пошлем, Мусий Опанасович? — предложил Рабинович.
— А кто будет хату охранять, паря? — набычился на него Мусий. — Говоря твоим языком — кто же в лавке останется?
— И что нам теперь делать? — растерянно спросил Рабинович.
— У меня на родине, сынок, есть такой обычай: когда в хате заканчивается горилка, мужчины сами идут ее добывать. Другого выхода нет. Не можем же мы сидеть здесь без горилки!
— Я готов, Мусий Опанасович, — с жаром сказал Рабинович. — Тут за углом недалеко есть палатка, там наверняка можно купить много пьянящей жидкости.
— Э, брат, — с горечью сказал Мусий. — Всему тебя учить надо. Как мы можем просто пойти и купить горилки, если этим будет нарушен важный священный обряд моей родины? Я не могу отступать от старинных обычаев ни на йоту, ибо это будет значить, что я перестал себя уважать и уже не держусь корней.
— И как это все должно происходить? — растерянно спросил Рабинович.
— Смотри сюда, — сказал Мусий, подвинув к себе пустую бутыль. — Смотри и смекай. Вот у нас есть пустая бутыль. Так?
— Так, — легко согласился Рабинович.
— Горилки в хате у нас больше нет. Так?
— Так.
— Что делаем? — поинтересовался Мусий.
Рабинович ненадолго задумался:
— Может быть, идем в сарай и там гоним новую горилку?