Часть 9

— Простите меня, Моисей, — сказал Мусий, и суровая мужская слеза проблеснула в его суровых глазах. — Опять я вас недооценил. Лишний раз убеждаюсь, что сама судьба привела вас в нашу фирму.
— А теперь, — Мусий резким движением опустил бутыль, — каждый Охотник должен спеть песню. Такова традиция.
Рабинович задумался. Из песен он помнил только "Когда был Ленин маленький с курчавой головой" и "Хава нагила". Ни одна из них решительно не подходила для данной патетической минуты.
— Послушайте, Мусий, — сказал Рабинович решительно. — К чему песни, когда у нас еще осталась горилка?
У Мусия вдруг снова увлажнились глаза.
— Рабинович! — сказал он проникновенно. — У Вас, случайно, в роду хохлов не было?
— Вряд ли, — ответил Рабинович. — Насколько я помню, одни евреи.
— Жаль, — сказал Мусий. — Ну, ничего. Конечно, после такого блестящего ответа я уже не могу спеть для Вас песню, поэтому мы еще по паре булек сделаем, после чего отправимся домой.
Они сделали несколько солидных глотков и вернулись в офис. Мусий тяжело сел за стол и сказал Рабиновичу:
— А теперь, Моисей, после хорошей охоты и последующего застолья мужчины должны насладиться женским обществом.
— Как скажете, Мусий Опанасович, — растерянно сказал Рабинович, гадая, какие еще испытания предстоят ему сегодня.
Мусий хлопнул в ладоши, и горница сразу наполнилась кучей народу. Какие-то люди нацепили Мусию и Рабиновичу непонятного вида фуражки на головы и сунули в руки по кульку со странными маленькими черными плодами, которые Мусий стал с неимоверной скоростью забрасывать в рот, раскалывать одними зубами и выплевывать черные шкурки прямо на пол. Рабинович попробовал делать то же самое, но только весь обсыпался сухими предметами и замер в ожидании нахлобучки от Мусия. Тот, впрочем, не обращал на него ни малейшего внимания, а напряженно вглядывался в другую дверь горницы, периодически выкрикивая на непонятном языке: "О, це ж, гарны дывчины!". Внезапно дверь распахнулась, оттуда с диким взвизгиванием выбежал целый табун молоденьких девушек, которые начали с бешеной скоростью кружиться вокруг себя, открывая восхищенному взору Рабиновича белые нижние юбки. От всего этого кружения и от выпитой горилки у него совсем поплыла голова, и он сам не заметил, как заснул.
Очнулся Рабинович в той же горнице, где было прибрано и никого, кроме Мусия, не было. Тот сидел за столом, с очень серьезным видом читая какой-то документ. Заметив, что Рабинович проснулся, Мусий сказал ему сурово:
— Итак, Моисей, мы приступаем к работе. Все необходимые традиции соблюдены. Все писаные и неписаные законы выполнены. Поскольку ты теперь — полноправный член нашей фирмы, я должен раскрыть все секреты и объяснить, в чем будет заключаться твоя работа.
Внутренним чутьем Рабинович понял, что сейчас начнется самое интересное. В смысле — самое неприятное.
— Как ты думаешь, — тяжело начал Мусий Опанасович, — чем именно занимается наша фирма?
— Ну, не знаю, — замялся Рабинович. — Поставляет в Москву горилку?
— Нет.
— Черевички?
— Ни боже мой.
— Рушники?
— Мелко берешь, — ответил Мусий, немного помолчал и сказал торжественно:
— Фирма "Мусий Опанасович Парасько и сыновья" вот уже 150 лет поставляет в Москву САЛО!
— Не может быть! — похолодел Рабинович. — Свиное сало?
— А какое еще? — загремел на весь дом Мусий. — Лошадиное, что ли? Настоящее! Свиное! Первоклассное САЛО! И твоя работа здесь состоит в том, что ты это САЛО будешь ПРОБОВАТЬ! Потому что я не могу доверить это ответственное дело никому, кроме человека, который тонко понимает и чувствует наши традиции!
С этими словами Мусий три раза хлопнул в ладоши, в горницу вошли два молодых парубка, которые несли на подносе огромный шмат сала. Поднос поставили перед Рабиновичем, а Мусий грозно сказал: "Ешь, паря! Пробуй эту амброзию небесную!".
Мысли в голове Рабиновича крутились со скоростью элементарных частиц так, что их и подсчитать было невозможно. Что было делать? Опрокинуть поднос и прыгнуть в окно? Отпадало, так как на окнах были решетки. Попытаться справиться с Мусием и двумя парубками? Просто смешно, так как после пережитого застолья он и руку-то самостоятельно поднять не мог. Попробовать убежать через входную дверь? Так там стоит охранник Гриша, который только одним могучим выдохом мог сшибить Рабиновича с ног. Парубки, между тем, подняли огромную глыбу с подноса и стали подносить ее ко рту Рабиновича, который все откидывался и откидывался назад, пока не уперся спиной о край стола. Больше дороги назад не было.